Шляпка слетела с головы погибшей и валялась справа, на расстоянии ярда, сумочка слева, возле трупа. От станции, до которой не меньше мили. В боковом кармане мы нашли разбитое зеркало и больше ничего. Но констебль, который доставал осколки, порезался, и решил вытрясти их из кармана. Среди осколков он заметил обрывок бумаги. Я сразу понял, что записи на этом клочке бумаги имеют отношение к вам, а потом узнал почерк.
Лэм велел мне сразу же побывать у вас. Ладно, поезжайте к ней, если вам так хочется,только не попадите пальцем в небо! А какого размера был этот листок вначале? Вы видели, как она сунула бумагу с адресом в боковой карман, где лежало зеркало. Вы не заметили, было ли зеркало разбито? Верхний край был цел, но маленькие зеркала легко бьются, они так непрочны! И сумочка была отнюдь не новой.
Очевидно, ее купили еще до войны. Таких теперь уже не делают. Нет, зеркальце вряд ли было целым до аварии. Значит, за него мог зацепиться лист бумаги, и от него оторвался клочок. Но это не осталось бы незамеченным. Тем человеком, который счел необходимым вынуть из кармана листок. Он сразу заметил бы, что угол листа оторвался, верно? Если вокруг было бы светло.
Вы хотите сказать это произошло после аварии? А разве ты сам иного мнения? У меня нет никаких причин считать произошедшее убийством. Не в твоих привычках так долго обсуждать обычное дорожное происшествие.
Верно, но меня привел сюда ваш почерк. А когда начался разговор, я понял, что у вас в рукаве припрятаны коекакие козыри. Значит, они у вас всетаки есть? Она назвала мне имя человека, с которым должка была встретиться, и добавила, что обещала никому не рассказывать о предстоящей встрече. Может показаться странным то, что она проговорилась первому встречному, но у нее случайно вырвалась одна фамилия. Но вы узнали ее? Какую же фамилию она упомянула? Когда ребенку минуло пятнадцать лет, его отец умер, а сироту взяла к себе одна из родственниц правда, дальних. Это случилось десять или одиннадцать лет назад.
Ее переполняло желание поделиться сведениями, почерпнутыми из газет, она с нетерпением ждала встречи, на которую так спешила. Фрэнк пригладил и без того зеркальногладкую прическу. Боже милостивый, давайте дальше! Она снисходительно относилась к этому юноше, но как бывшая гувернантка, считала своим долгом следить за его манерами. Своего имени он не назвал. Вместо этого ей позвонил какойто джентльмен. Это невероятно польстило ей она призналась, что прежде ни разу не разговаривала с баронетом.
